Командир и штурман - Страница 126

126

Джек Обри кивнул, оглянувшись на французскую эскадру. Уйти от нее в бейдевинд больше не оставалось никакой надежды. Но если привестись к ветру и неожиданно лечь на обратный курс, возможно, удастся прорваться сквозь их строй, а затем, используя этот ветер или дующий с двух румбов со стороны раковины и попутное волнение, благодаря своему легкому весу и маневренности, то, как знать, может, и удастся добраться до Гибралтара. Шлюп стал таким легким, сущей скорлупкой, что может обогнать французов, идя курсом фордевинд. Если же повезет, то, быстро совершив поворот, он сумеет оторваться на целую милю, прежде чем линейные корабли наберут ход после того, как лягут на новый галс. Разумеется, придется пострадать от пары бортовых залпов во время прорыва… Но это был единственный выход, а неожиданностей можно ожидать отовсюду.

— Мистер Далзил, — проговорил Джек, — через две минуты мы приведемся к ветру, поставим лисели и пройдем между флагманом и семидесятичетырехпушечником. Нужно проделать это четко, прежде чем французы успеют опомниться.

Слова эти предназначались лейтенанту, но их слышали все матросы, и марсовые разбежались по своим местам, готовые поднимать и закреплять лисель — реи. Вся палуба была запружена ожидающими приказаний моряками.

— Погоди, погоди, — бормотал Джек, наблюдая за «Дезэ», приближавшимся с правого траверза. С этим кораблем нужно держать ухо востро: он чрезвычайно подвижен, и Джеку хотелось, чтобы француз предпринял какой-то маневр, прежде чем отдать нужную команду. Слева от шлюпа находился «Формидабль», несомненно переполненный людьми, как это всегда бывает на флагманских судах, и поэтому менее маневренный в чрезвычайной ситуации. — Погоди, погоди, — повторил он, не отрывая глаз от семидесятичетырехпушечника. Но тот двигался прежним курсом, и Джек, сосчитав до двадцати, прокричал: — Пошел!

Штурвал завертелся, и легкая, как поплавок, «Софи» повернулась, точно флюгер, в сторону «Формидабля». Флагманский корабль тотчас открыл огонь, но куда было тягаться его артиллеристам с канонирами «Дезэ», и поспешно произведенный бортовой залп хлестнул по тому месту, где до этого находилась «Софи». Более резвый «Дезэ» не решился стрелять точнее, боясь рикошетом поразить адмиральский корабль, поэтому только полдюжины выпущенных им ядер смогли нанести шлюпу какой-то ущерб, остальные упали с недолетом.

«Софи» прорвалась сквозь строй французов, не получив особенных повреждений, лисели были поставлены, и она мчалась, подгоняемая ветром, который был ей больше всего по душе. Для неприятеля это явилось полной неожиданностью, и теперь оба противника стали быстро отдаляться друг от друга. За первые пять минут они оказались на расстоянии мили. Второй бортовой залп «Дезэ», произведенный с дистанции, намного превышавшей тысячу ярдов, явился результатом раздражения и спешки. Осколками разбило насос из ствола вяза, но и только. Капитан флагманского корабля, очевидно, отменил второй залп и какое-то время шел прежним курсом, в крутой бейдевинд, словно «Софи» не существовало.

«Может быть, мы и вырвались», — произнес про себя Джек Обри, положив руки на поручни юта и разглядывая увеличивавшуюся кильватерную струю. Сердце у него по-прежнему билось в напряженном ожидании бортовых залпов; его охватил ужас при мысли, что они могут сделать с его «Софи». Но теперь сердце у него билось совсем по иной причине. «Может быть, мы и вырвались», — повторил он вновь. Но едва он мысленно произнес эти слова, как на мачте адмиральского корабля поднялся сигнал и «Дезэ» стал поворачивать против ветра.

Семидесятичетырсхпушечник произвел маневр четко, как фрегат: его реи развернулись, словно приведенные в действие часовым механизмом. Было понятно, что все эти операции были осуществлены благодаря слаженной работе многочисленной и превосходно вышколенной команды. Но на «Софи» команда, не говоря уже о капитане, была ничуть не хуже. Однако они были не в силах заставить шлюп двигаться с этим ветром со скоростью больше семи узлов, между тем как через четверть часа «Дезэ» делал много больше восьми узлов, даже не поставив лисели. Он даже не затруднял себя их постановкой, и когда моряки «Софи» увидели это — а тем временем минуты шли и стало ясно, что француз не имеет ни малейшего намерения ставить дополнительные паруса,-то они пали духом.

Джек Обри посмотрел на небо. Оно — на него, это огромное, бессмысленное пространство, по которому порой проносились облака; стало понятно, что ветер в тот день не стихнет, а до темноты оставалось много, слишком много часов.

Сколько именно? Джек посмотрел на часы. Четырнадцать минут одиннадцатого.

— Мистер Далзил, — проговорил он. — Пойду к себе в каюту. Позовите меня, если что-то случится. Мистер Ричардс, будьте добры, передайте доктору Мэтьюрину, что я хотел бы поговорить с ним. Мистер Уотт, пришлите мне пару саженей лаглиня и три или четыре кофель — нагеля.

У себя в каюте он упаковал сигнальную книгу со свинцовым переплетом и несколько других секретных документов, сложил их в почтовый мешок, туда же положил медные кофель — нагели и туго завязал устье мешка. Достав парадный мундир, положил во внутренний карман свой патент. В памяти удивительно отчетливо всплыли слова: «Отсюда следует, что ни вы, ни кто-либо из ваших подчиненных не вправе уклониться от своих обязанностей под страхом наказания». В этот момент к нему вошел Стивен.

— Это вы, мой дорогой друг, — произнес Джек. — Боюсь, что если не произойдет нечто из ряда вон выходящее, то в ближайшие полчаса нас захватят или потопят.

126