Командир и штурман - Страница 33

— Неужели десять с половиной дюймов? — «Как же глупо делать вид, что я не знаком с Джеймсом Диллоном, — подумал Стивен. — Совершенно детская, обычная и наиболее опасная линия поведения».

— Чтобы закончить с прямыми парусами, сэр, надо отметить, что существуют лисели. Мы их ставим, когда ветер дует с кормовых направлений. Они выступают за шкаторины — края прямых парусов — и крепятся к гикам, которые располагаются параллельно рею и проходят через бугели. Вы можете их увидеть без труда…

— А это что такое?

— Боцман дудкой вызывает матросов ставить паруса. Они будут ставить бом — брамсели. Подойдите сюда, сэр, а не то марсовые вас собьют.

Едва доктор успел отступить в сторону, как толпа молодых мужчин и юношей перелезла через край марса и устремилась вверх по стень — вантам.

— А теперь, сэр, вы увидите, как по команде моряки опустят парус, а затем матросы на палубе станут натягивать сначала подветренный шкот, так как ветер дует в эту сторону и он быстрее встанет на место. Затем они примутся за наветренный шкот, и, как только матросы слезут с рея, они станут набивать фалы и развернут парус. Шкоты — это тросы, которые проходят через блок с белой отметиной на нем, а это фалы.

Минуту спустя бом — брамсели наполнились ветром, и «Софи» погрузилась бортом еще на один пояс; шум ветра в такелаже усилился на полтона. Спускались матросы не так поспешно, как поднимались; вахтенный пробил пять склянок.

— Объясните мне, — сказал Стивен, готовый следовать за ними, —что такое бриг?

— Наше судно и есть бриг, сэр, — отозвался мичман, — хотя мы называем его на военный лад шлюпом.

— Благодарю. А что такое… Опять этот свист.

— Это всего лишь боцман, сэр. Должно быть, прямой грот готов, и он хочет, чтобы матросы привязали его к рею.

Грозный боцман по судну носится,

Хриплый рык его всюду разносится.

Коли брови он хмуро супит,

Значит, скоро линьком отлупит!

— Мне кажется, что он слишком часто хватается за палку. Как бы его самого не поколотили. Так вы поэт, сэр? — с улыбкой спросил юношу доктор: ему начало казаться, что он найдет свое место на судне.

Весело засмеявшись, Моуэт произнес:

— Поскольку судно накренилось на этот борт, то и спускаться с этой стороны будет легче, сэр. Я спущусь чуть пониже вас. Существует хорошее правило: не смотреть вниз. Осторожней. Вот так. Славный будет денек. Вот мы и на палубе, сэр. Все в полном порядке.

— Клянусь Господом, — отозвался Стивен, отряхивая руки. — Я рад, что оказался внизу. — «Не думал, что я такой робкий», — подумал он про себя, измерив взглядом высоту, а вслух проговорил: — А не спуститься ли теперь в кают-компанию?

* * *

— Может быть, кок найдется среди новичков, — предположил Джек Обри. — Кстати, не угодно ли вам будет отобедать со мной?

— С удовольствием, сэр, — с поклоном отвечал Джеймс Диллон. Вместе с писарем они сидели за столом командирской каюты, на котором лежали судовая роль, инвентарная книга, опись имущества и множество разных квитанций и расписок.

— Поосторожней с этой чернильницей, мистер Ричардс, — сказал Джек Обри в тот момент, когда под напором посвежевшего ветра судно резко накренилось. — Вы лучше заткните ее, а чернильницу из рога держите в руке. Мистер Риккетс, давайте взглянем, что это за люди.

В отличие от старослужащих матросов, это был невзрачный народец. Но ведь старожилы корабля находились, можно сказать, у себя дома и все были одеты в робы мистера Риккетса — старшего, которые придавали им некоторое подобие единообразия. Их сносно кормили в течение нескольких последних лет — во всяком случае, количество пищи было достаточным. Новички, за исключением троих, были взяты по рекрутскому набору из сухопутных графств, большинство к тому же отбирали судебные приставы. Семеро были настоящими висельниками из Уэстмита, которых взяли за драку в Ливерпуле. Они были так плохо знакомы с внешним миром (а от привычного мирка этих ребят оторвали всего на год), что, когда им предложили сделать выбор между сырыми тюремными камерами и флотом, они выбрали последний, как более сухое место. В число новичков затесался даже бывший пчеловод с широкой и печальной физиономией и бородой лопатой. На флот он подался с горя, оттого что все его пчелы погибли. Был безработный кровельщик, несколько отцов — одиночек, два голодающих портных и один тихий помешанный. Самые оборванные получили одежду в плавучих казармах на блокшивах, но остальные были одеты в собственные потертые вельветовые штаны и поношенные куртки. Один провинциал вырядился в холщовый халат. Исключение составляли три моряка средних лет; одного из них, датчанина, звали Христиан Прам. Он был вторым помощником шкипера судна, торговавшего с Левантом. Два остальных были греками, ловцами губок, по имени Аполлон и Тэрбид, оказавшимися жертвами загадочных обстоятельств.

— Превосходно, превосходно, — восклицал Джек Обри, потирая руки. — Думаю, мы можем хоть сейчас использовать Прама. Нам не хватает одного старшины — рулевого.

Братьев — ловцов губок назначим матросами первого класса, как только они научатся немного понимать по-английски. Что касается остальных, то это пока балласт. Мистер Ричардс, как только закончите список, сходите к мистеру Маршаллу и скажите ему, что я хотел бы встретиться с ним.

— Думаю, мы сможем включить в вахтенное расписание почти пятьдесят человек, — доложил Джеймс Диллон, оторвавшись от своих расчетов.

— Восемь человек на полубак, восемь марсовых… Мистер Маршалл, входите, садитесь, послушаем ваши соображения. Надо успеть до обеда составить вахтенное и боевое расписания, так что нельзя терять ни минуты.